Вернуться к началу статьи
Перейти к следующей странице

1941 год

23 июля

«Довольно поздно, когда газета уже версталась, пришли Указы Президиума Верховного Совета СССР. Сразу четыре:

о награждении орденом Красного Знамени 99-й стрелковой дивизии (это было первое в Отечественную войну награждение войскового соединения);

о награждении Героя Советского Союза подполковника Супруна Степана Павловича второй медалью "Золотая Звезда" (тоже первый такой случай с начала войны);

о присвоении звания Героя Советского Союза полковнику Крейзеру Якову Григорьевичу (первый командир дивизии, получивший это высокое звание);

и, наконец, о награждении орденами и медалями свыше восьмисот военнослужащих (первое массовое награждение начальствующего и рядового состава сухопутных войск действующей армии).

Указы заняли и первую и вторую полосы. […] Среди награжденных… мы увидели немало знакомых имен. Об этих людях уже писали наши корреспонденты.

Надо рассказать читателям "Красной звезды" и о других. Первым появился очерк о Супруне.5 Написал его Савва Дангулов, в ту пору совсем еще молодой человек с мягкими манерами, ласковыми иссиня-черными глазами и железной журналистской хваткой. Читатель, вероятно, догадывается, что это тот самый Савва Дангулов, который впоследствии громко заявил о себе многими повестями и романами о советских дипломатах.

Дангулов хорошо знал Супруна еще по довоенной поре. Часто встречались на Щелковском аэродроме. Там служили, там и подружили.

У Супруна было много привлекательных качеств: общительный, но твердый характер; честность в большом и малом, безграничная храбрость, подкрепленная, однако, точным расчетом и высоким уровнем профессиональной подготовки. Виртуозно владея техникой пилотирования, он умел заставить машину делать, казалось бы, невозможное. Это знали все, кому довелось наблюдать полеты знаменитой пятерки истребителей на довоенных воздушных парадах в Тушине.

Незаурядна и биография этого человека. Родился он в Канаде в семье рабочего-железнодорожника, переселившегося туда с Украины в начале века. Потом эта семья вернулась на родину, и молодые Супруны пошли служить в авиацию. В 1930 году Степан Супрун, будучи еще курсантом школы младших авиаспециалистов, вступил в партию. В следующем году окончил военную школу пилотов и стал летчиком-испытателем. В 1939-1940 годах, выполняя интернациональный долг коммуниста, Супрун воевал с японскими захватчиками в Китае, командовал там группой истребителей и за личную доблесть был удостоен звания Героя Советского Союза.

О таких людях говорят, что они сами просятся в легенду. И Дангулов давно мечтал написать о нем. Мечта эта окрепла еще более с началом войны, когда Степан Павлович и его истребительный полк вели жаркие воздушные бои над территорией Белоруссии. […]

Последний раз Супрун поднялся в воздух 4 июля. В тот день ему пришлось в одиночку принять бой с шестью истребителями противника. Одного из них удалось сбить, но и сам он погиб в том неравном бою. Впрочем, тогда гибель его была взята под сомнение. В донесении значилось, что депутат Верховного Совета СССР Степан Павлович Супрун пропал без вести.

Гибель Супруна окончательно подтвердилась лишь в начале 60-х годов. В районе Витебска была найдена могила неизвестного летчика, которого похоронили местные жители втайне от немецких оккупантов. При вскрытии могилы обнаружились документы, из которых явствовало, что это и есть Степан Павлович Супрун. Тогда же останки героя были привезены в Москву и перезахоронены на Новодевичьем кладбище. Именем его названа одна из московских улиц...»

Ортенберг Д. Июнь-декабрь сорок первого : рассказ-хроника. – Москва : Советский писатель, 1984. – С. 50-51.

 

25 июля

«[…] Именинником выглядит в том же номере газеты и еще один командир дивизии – Герой Советского Союза В. Шевченко. Боевой работе его соединения в первый месяц войны посвящена целая полоса. Она так и озаглавлена: "Тридцать дней авиасоединения Героя Советского Союза Шевченко".

Материалам, опубликованным на этой полосе, предпослана выдержка из сообщения Совинформбюро:

"Авиасоединение Героя Советского Союза Шевченко за месяц войны с фашистскими захватчиками разгромило несколько колонн вражеских танков, автомашин, пехоты и крупный войсковой штаб, вывело из строя много зенитных батарей. Летчики авиасоединения сбили в воздушных боях 71 самолет противника и 35 сожгли при нападении на фашистские аэродромы".

На этот раз редакция опять сработала синхронно с Совинформбюро, и этим мы больше всего обязаны нашему спецкору Николаю Денисову. Полоса подготовлена им.

Здесь все по-своему интересно. Примечательна статья командира дивизии.

Генерал-майор В. Шевченко тоже знаком нам еще с довоенных времен. Первая встреча с ним была у Саввы Дангулова летом тридцать восьмого года. Тогда вернулась из Испании довольно многочисленная группа наших летчиков. Появилась идея рассказать на страницах "Красной звезды" об их героизме в борьбе с фашистами, о новейшем опыте широкого применения воздушных сил в современной войне.

Я пригласил к себе Дангулова, поделился с ним своими замыслами и пору-чил взять у боевых летчиков два-три интервью. А перед тем у меня уже состоялся предварительный телефонный разговор с Анатолием Константиновичем Серовым,6 сбившим лично в испанском небе восемь самолетов противника. Он вроде бы охотно согласился побеседовать с нашим корреспондентом и заодно сообщил, что рядом с ним находятся еще два наших летчика, воевавших в Испании, – Шевченко и Душкин, у которых тоже есть чем поделиться с читателями "Красной звезды".

Почему я командировал к ним именно Дангулова? Наверное, потому, что был наслышан о его давних товарищеских отношениях с Серовым. В данном случае это могло пойти – и действительно пошло – на пользу делу.

Как выяснилось потом, боевые друзья собрались в новой серовской квартире в проезде, носящем теперь имя Серова, отнюдь не для деловых бесед. Они просто пировали – то ли справляли новоселье, то ли еще по какому-то поводу – и были уже чуточку навеселе. Мой телефонный звонок застал Серова, что называется, врасплох. Сгоряча он дал согласие незамедлительно принять нашего корреспон-дента, но тут же и пожалел об этом: присутствие постороннего человека, да еще с деловыми намерениями, никак не могло скрасить дружеского застолья.

Во всяком случае, открыв дверь корреспонденту "Красной звезды" и неожиданно увидав перед собой Дангулова, Серов явно обрадовался. Это же не посторонний!

Сразу все опять вошло в свою уже накатанную колею. Пирушка продолжалась. И даже, по-видимому, характер застольной беседы не изменился существенно. Боевые друзья, так же как и до появления корреспондента, просто вспомнили недавно минувшие дни, пережитые радости и огорчения, роковые минуты между жизнью и смертью.

Расстались они уже в предрассветный час. Серов вызвался доставить корреспондента в редакцию. Сам сел за руль большого черного лимузина, подаренного ему премьером революционного правительства Испании. Всей компанией отправились на Малую Дмитровку. Постояли вчетвером на редакционном дворе. Серов взглянул на просветлевшее небо в том направлении, где находится Испания, и сказал с очевидной искренностью, что вовек не забудет эту многострадальную страну и ее свободолюбивый народ.

По свежим впечатлениям Дангулов продиктовал в то утро редакционной машинистке два подвала, и они сразу же, один за другим, появились в "Красной звезде". Правда, подлинные имена героев названы не были. По понятным соображениям автор интервью заменил их псевдонимами, звучавшими по-испански. Но наш догадливый читатель понял что к чему.7

А вот теперь один из тогдашних собеседников Саввы Дангулова – генерал-майор В. Шевченко – сам выступает на страницах газеты. Свою статью он назвал предельно просто: "Чему учит первый месяц боев".

Начало у него тоже без каких бы то ни было ухищрений. Сразу – быка за рога: "Авиасоединение уничтожило в воздушных боях почти вчетверо больше самолетов, чем потеряло". И дальше – в том же духе, с такою же, может быть, несколько суховатой, но впечатляющей конкретностью:

"Наши последние системы самолетов не уступают в скорости, маневренности и огневой мощи самолетам противника".

"Советский летчик ищет боя... Лобовой атаки немцы вообще не принимают... Лично мне не известен ни один случай, когда бы фашистский летчик пошел на таран..." […]

"Быстрота доведена до предела. Что касается плохой погоды, то летчики считают ее не помехой, а помощником..."»

Ортенберг Д. Июнь-декабрь сорок первого : рассказ-хроника. – Москва : Советский писатель, 1984. – С. 54-56.

 

1 августа

«[…] Статьи командного состава из войск появлялись в газете по-разному. В одних случаях мы получали от авторов готовый текст, в других – более, пожалуй, частых - автору требовалась квалифицированная журналистская помощь на месте. И надо отдать должное нашим спецкорам: они шли на это безотказно, ни на что не претендуя.

В этой связи не могу не вспомнить опять о Савве Дангулове. Он еще в предвоенные годы, представляя "Красную звезду" на Щелковском аэродроме, накопил богатый опыт работы с авторами из числа выдающихся авиационных специалистов и летчиков; в ту пору этот аэродром был одним из центров передовой авиационной мысли и средоточием самых именитых наших авиаторов.

Незадолго до войны, вопреки нашему желанию, Дангулова перевели в отдел печати Наркомата иностранных дел. А когда началась война, мы, уже вопреки желанию наркоминдельцев, призвали Дангулова на военную службу и вернули в "Красную звезду".

Он облачился, конечно, в авиационную форму, с голубыми петлицами, отлично сидевшую на его плотной фигуре. Заметно было, что рад возвращению в родные "пенаты".

– Чем намерены заниматься? – спросил я его. – На раздумья могу дать день, от силы – два...

– Уже подумал, – неожиданно ответил он и тут же принялся излагать свою ближайшую программу: – У немцев пока превосходство в воздухе. Чтобы ослабить его, надо нащупать в их технике наиболее уязвимые места.

Кому такое дело по плечу? Прежде всего, мне думается, испытателям нашей авиационной техники. Надо привлечь их к сотрудничеству в "Красной звезде". Готов заняться этим немедленно.

Я одобрил его намерения. И очень скоро на страницах "Красной звезды" появились одна за другой статьи М. Громова, П. Стефановского, И. Петрова, В. Шевченко. Каждой из них сопутствовал необыкновенно широкий резонанс».

Ортенберг Д. Июнь-декабрь сорок первого : рассказ-хроника. – Москва : Советский писатель, 1984. – С. 70-71.

 

3 августа

«[…] В этом же номере опубликовано восьмое по счету сообщение о налетах немецкой авиации на Москву. Существовало два варианта таких сообщений: "попытка налета" (это означало, что вражеские самолеты были рассеяны на подступах к столице) или такие: "...в город на большой высоте прорвалось несколько одиночных самолетов... Несколько возникших небольших пожаров жилых зданий были быстро потушены..."

Воздушные налеты противника на столицу совершались обычно в ночные часы. Пока лишь однажды – 25 июля – немцы пытались бомбить Москву в дневное время. Это был так называемый "звездный налет" – вражеские бомбар- дировщики ринулись к Москве со всех сторон. За 20-30 километров от столицы они были атакованы нашими истребителями, понесли потери, сбросили свои бомбы где пришлось и повернули обратно.

К воздушным тревогам и налетам мы уже как-то привыкли. Все меньше и меньше сотрудников редакции спускалось в бомбоубежище. И даже наш дотошный комендант смотрел теперь на это сквозь пальцы.

Обычно каждое сообщение о налетах немецкой авиации на Москву "Красная звезда" дополняла корреспондентским репортажем. А на этот раз под сообщением появилась обстоятельная статья подполковника П. Стефановского "Заметки о тактических приемах фашистской бомбардировочной авиации". Добыта она стараниями Саввы Дангулова.

Выжимать ее он начал еще в ночь на 22 июля. Всю эту памятную ночь Дангулов провел на Центральном аэродроме, рядом со Стефановским, на его стартовом командном пункте (СКП). Видел, как подполковник управлял своей группой истребителей, слушал его команды. И сразу после отбоя воздушной тревоги завел речь о статье.

– Подождем, – ответил Стефановский. – Налеты будут повторяться. Присмотримся к ним хорошенько, тогда и выступим со статьей.

И вот она напечатана. О чем в ней речь? О многом. О действиях немецких разведчиков перед массированным налетом. О типах боевых машин противника, летающих бомбить Москву, их скорости, их высотности. О его излюбленных маршрутах при подходе к столице. Не без юмора рассказывается о тактических приемах – вражеских и наших – в облачную погоду:

"В том случае, если небо покрыто облаками, немецкие самолеты предпочитают лететь в Москву вне видимости земли и лишь при сбрасывании бомб выходят в так называемые "окна". А мы стараемся держать своих воздушных часовых ближе к таким "окнам". Как раз при попытке вломиться в "окно" уложил фашистского полковника капитан Титенков... Лазать в наши "окна", даже в поднебесье, становится все опасней..."

Стефановский – крупный авторитет в нашей авиации. Лично испытал в небе свыше 300 моделей самолетов. И в группе истребителей, над которой он принял командование с началом войны, тоже виднейшие летчики-испытатели. Появление в "Красной звезде" статьи такого автора было в своем роде событием. К его голосу не могли не прислушаться защитники московского неба».

Ортенберг Д. Июнь-декабрь сорок первого : рассказ-хроника. – Москва : Советский писатель, 1984. – С. 77.

 

7 августа

«Ночью был новый налет немецких бомбардировщиков на Москву. В сводке Совинформбюро указывается: "В ночь с 6 на 7 августа немецкие самолеты пытались совершить налет на Москву. Несколько эшелонов самолетов противника были рассеяны ночными истребителями и огнем зенитных батарей далеко от Москвы. Прорвавшиеся к городу одиночные самолеты сбросили зажигательные и фугасные бомбы. Возникшие пожары зданий быстро ликвидированы. Есть убитые и раненые. Военные объекты не пострадали.

По неполным данным сбито 8 немецких самолетов. Наши потери – один самолет. Летчик, протаранивший этим самолетом бомбардировщик противника, спасся на парашюте".

Налет ночной – значит, и таран ночной. К этому времени было уже несколько сообщений о воздушных таранах. […]

Только не в ночное время. Этот ночной таран – первый. Кто же совершил его? Стали разыскивать героя. Нашли на подмосковном аэродроме в 67-м истребительном полку. Привезли в редакцию.

Вошел ко мне ясноглазый молодой человек. Тонкая и гибкая фигура; легкая, едва ли не мальчишеская походка. И еще, что отметил я про себя: он был спокоен. Совершенно спокоен! Ничто в его внешности и поведении не выдавало потрясения от пережитого минувшей ночью, когда он разрубил чуть ли не пополам немецкий бомбардировщик, отправив к праотцам экипаж – летчика, штурмана, стрелка-радиста и бортмеханика.

Браво вскинул руку к козырьку фуражки с голубым околышем. Доложил:

– Младший лейтенант Талалихин...

Усадив его в кресло, я спросил: давно ли он получил орден Красной Звезды, сверкавший на гимнастерке?

– В начале прошлого года, в Финляндии, – ответил Талалихин.

– Что ж, теперь колите дырочку еще для одного ордена.

Можно сказать, угадал! "Дырочек" потребовалось две: для ордена Ленина и для новой "Звезды". Только уже не темно-малиновой, а "Золотой Звезды" Героя Советского Союза.

О событиях минувшей ночи Талалихин рассказывал так:

– Немецкий бомбардировщик был замечен на высоте четырех с половиною тысяч метров. Получил задание перехватить его. Вылетел. Догнал. Зашел в хвост, дал очередь и повредил ему правый мотор. Немец наутек. Я за ним. В погоне не заметил, как израсходовал все боеприпасы. Принимаю решение: таранить! Приблизился. Рубанул по фюзеляжу. Мой самолет тоже перевернулся. Приземлялся я на парашюте. На аэродром доставили колхозники...

–Ну а "крестника" своего видели?

– Видел. Специально ездил посмотреть. Среди обломков четыре трупа. Один из них – подполковник, на груди железный крест и значок аса...

Я уже хорошо знал, что истинные герои не словоохотливы. Летчики, пожалуй, в особенности. Мучились с ними наши корреспонденты. Все отделывались какими-то бесцветными словами и односложными фразами: "Ну, вылетели... Поразили цель... Уходили от зениток... Благополучно вернулись на базу..."

Почти так же было и с Талалихиным.

Пригласил я Савву Дангулова.

–Вот, – говорю, – младший лейтенант ночью таранил немецкий бомбардировщик. Подготовьте в номер беседу с ним строк на сто.

Дангулов увел Талалихина в комнату, где обычно работал Илья Эренбург. Ему все же удалось разговорить летчика. Беседа напечатана под заголовком "Как я протаранил немецкий самолет".8 В текст мы заверстали фотографию этого молодого, красивого парня. Отвозил его на аэродром наш фотокорреспондент Сергей Лоскутов. Там он сфотографировал Талалихина в кругу друзей. И этот снимок тоже поспел в номер.

За пределами ста строк, напечатанных в газете, осталось немало интересного материала. Дангулов кое-что пересказал мне, а потом и записал свои размышления над тем, что услышал от Талалихина. Воспроизвожу здесь некоторые выдержки из этих записей:

"Лимит беседы был определен точно – сто строк. Всего сто!

Я начал беседу издали... Талалихин поведал мне об отчем доме в Вольске, о цементном заводе, едва ли не старейшем в России, который дал жизнь городу, о Волге – ее просторной и спокойной глади... При этом я вспомнил другого волжанина, которого слушал однажды, – Чкалова. Но Чкалов был по натуре иным – вихревой, неодолимый в своем порыве... Наверное, эти качества были и у Талалихина, но он их не выказывал – в нем была стыдливость юноши. Да и говор его, как я заметил, был отличен от чкаловского – верхневолжского. Всесильное "о" у Чкалова было очень заметно. Этот говорил по-иному.

– Детство кончилось с приездом в Москву?

– Да, когда приехал в Москву, мне было уже пятнадцать, а это, согласитесь, конец детства... – Он задумался, в его красивые глаза втекла печаль. – Волга была далеко, а детство еще дальше, – он вздохнул – ему было жаль, что так скоро отлетело детство. – То, что разрешал Вольск, Москва не разрешала, Москва требовала ума и дела...

Вот так-то: Москва требовала ума и дела, а следовательно, взрослости. Взрослость с ее умудрением, с ее заботами пришла рано.

–Финляндия... в двадцать один?

– Даже в двадцать... Всё говорил себе: вот это и есть испытание на прочность – впервые увидел, что такое война: кровь, много крови... Летчики иногда зовут воздушный бой "сечей"... Да, именно "сеча", как в рукопашной... Рубка...

– Срубил ты ночью фашиста, Виктор?

Он внимательно посмотрел на меня:

– Срубил...

Когда расставались, я все пытался уточнить: "Сколько все-таки ему лет: двадцать два или двадцать три?" А потом решил: да важно ли это?

Важнее иное: как стремительно следовали у него циклы жизни – Волга, Москва, Финляндия, опять Москва, теперь – фронтовая... И вот это мужание..."

 

...Виктор Талалихин погиб в воздушном бою за Подольском 27 октября 1941 года...»

Ортенберг Д. Июнь-декабрь сорок первого : рассказ-хроника. – Москва : Советский писатель, 1984. – С. 88-91.

 

19 сентября

«[…] Эренбург9 разрабатывает темы, подсказанные сентябрьской действительностью. Его сегодняшняя статья называется "Василиск". Тема навеяна корреспонденцией Саввы Дангулова "С листовками в глубокий тыл врага".10 Там рассказывалось о нелегких воздушных рейсах майора Угрюмова в Восточную Пруссию. Под обстрелом вражеских зениток, отбиваясь от фашистских истребителей, он высыпал на немецкие города сотни тысяч листовок.

Ортенберг Д. Июнь-декабрь сорок первого : рассказ-хроника. – Москва : Советский писатель, 1984. – С. 160.

 

28 сентября

«Савва Дангулов принес статью генерал-майора авиации Д. Д. Грендаля.

[…] Статья его называлась "Борьба с воздушными десантами врага".

Весьма авторитетный автор утверждает, что все попытки немецкого командования высадить воздушные десанты на нашу территорию потерпели полный крах! А ведь у гитлеровцев был немалый опыт десантных операций. Они широко практиковали их в Норвегии, Голландии и других странах Западной Европы.

То, что этот опыт оказался негожим в Советской стране, Д. Грендаль объясняет принципиально иными социальными условиями: прочностью нашего тыла, сплоченностью народа с армией, высоким моральным духом наших войск.

Статья обильно оснащена фактическим материалом, яркими, запоминаю-щимися примерами».

Ортенберг Д. Июнь-декабрь сорок первого : рассказ-хроника. – Москва : Советский писатель, 1984. – С. 181.

 

7 декабря

«[…] начали мы публиковать путевые заметки летчика-инженера П.  Федрови "Англия в дни войны". Это тоже был весьма актуальный материал: последние месяцы 1941 года проходили под знаком развития и укрепления антигитлеровской коалиции, расширения контактов с союзниками. "Красная звезда" старалась и тут сослужить посильную службу. Мы не могли ограничиться лишь очерком Симонова об английских летчиках, воевавших на нашем Севере, хотели продолжать разработку темы боевого содружества с прогрессивными силами Запада. Настойчиво искали для этого новых достойных авторов.

И вот на Центральном московском аэродроме произошла неожиданная встреча Саввы Дангулова с только что вернувшимся из командировки в Англию военинженером 1-го ранга Павлом Федрови. Они были давними товарищами. Федрови принадлежал к славной когорте летчиков-испытателей, работавших до войны в авиационном научно-исследовательском институте.

"На ловца и зверь бежит", – обрадовался Дангулов, увидав на трапе самолета этого смуглого, рослого, стремительного человека, обладавшего широким кругозором и неплохо владевшего пером.

В августе сорок первого года Федрови послали в Великобританию для изучения английской авиационной техники и знакомства с боевой деятельностью союзнической авиации. Дангулов знал об этом и сразу же, еще на аэродроме, сказал товарищу как о деле, давно решенном:

– Надо тебе садиться писать. И немедленно.

– Полагаешь, что у нас может получиться что-то стоящее? – спросил Федрови своей обычной скороговоркой. – Не знаю, не знаю... Будет ли интересно?

У Дангулова на этот счет сомнений не было. Да, вероятно, и сам Федрови только скромничал. Он вернулся с богатым запасом впечатлений об английских авиационных заводах, о союзнических авиачастях, в том числе о польском авиаполке, участвовавшем в боях за Англию. Вместе с нашим послом И. М. Майским был на танковом заводе, выполнявшем "заказ сражающейся России", стал там очевидцем митинга с участием Черчилля. Побывал в Лондоне, Глазго, Бирмингеме, Манчестере. Словом, видел Великобританию в труде и военных бедах. Да, беды не миновали и ее. Это было время жестоких атак на Британские острова с воздуха.

Возвращался Федрови на Родину морским путем – на английском транспорте с боевой техникой для СССР. Об этом тоже было что рассказать читателям "Красной звезды".

Под энергичным нажимом Дангулова Федрови написал интереснейшие, эмоциональные и в то же время политически заостренные очерки. Они заняли в газете пять "подвалов".

– Конечно, дело не в Черчилле, – сказал как-то Федрови, когда цикл его заметок увидел свет. – Всегда благодарно рассказать о народе, тем более если у этого народа с тобой один враг, если народ этот твой союзник.

Федрови нашел верные слова: его очерк об Англии в дни войны был именно рассказом о народе».

Ортенберг Д. Июнь-декабрь сорок первого : рассказ-хроника. – Москва : Советский писатель, 1984. – С. 298-299.

Читать далее

Вернуться к началу статьи
Перейти к следующей странице

Примечания

 

 

5 Очерк опубликован буквально на следующий день после Указа, 24 июля:

Дангулов С. Крылатый богатырь: дважды Герой Советского Союза С. П. Супрун // Красная звезда. – 1941. – 24 июля. – С. 2.

6 Анатолий Константинович Серов (19101939) – советский военный деятель, комбриг. Один из самых популярных советских военных лётчиков 1930-х годов. Признанный мастер высшего пилотажа и организатор собственной пилотажной группы. Участник гражданской войны в Испании. Погиб во время тренировочного полета.

7 Публикацию Дангулова 1938 года, о которой рассказывает Ортенберг, найти не удалось.

8 Талалихин В. Как я протаранил немецкий самолет под Москвой [в ночь с 6 на 7 авг. 1941 г.] : рассказ летчика-истребителя В. Талалихина / записал С. Дангулов // Красная звезда. – 1941. – 8 авг. – С. 2.

9 Эренбург Илья Григорьевич (18911967) – русский прозаик, поэт, публицист, журналист, переводчик с французского и испанского языков, общественный деятель. В годы Великой Отечественной войны был корреспондентом газеты «Красная звезда», писал для других газет и для Совинформбюро. Прославился пропагандистскими антинемецкими статьями и фельетонами, которых написал за время войны около 1500. Популярность Эренбурга была огромной. По свидетельству К. Симонова, в одном из больших объединенных партизанских отрядов существовал приказ: «Газеты после прочтения можно употреблять на раскурку, за исключением статей Ильи Эренбурга».

10 Дангулов С.   С листовками в глубокий тыл врага : два рейса экипажа майора Угрюмова [в Восточную Пруссию] // Красная завезда. – 1941. – 4 сент. – С. 3. – Экипаж советского самолета сбросил на немецкие города сотни тысяч листовок.

11 Сталин Василий Иосифович (1921–1962) – советский военный летчик, генерал-лейтенант авиации (1949). Младший сын И. В. Сталина. В описываемое Ортенбергом время (с сентября 1941 до лета 1942) – начальник инспекции Управления ВВС РККА. На фронтах Великой Отечественной войны – с июля 1942 года; войну закончил полковником в должности командира истребительной авиационной дивизии.

12 Замечательная победа семи сталинских соколов : разговор по прямому проводу с штабом ВВС Юго-Западного фронта // Красная звезда. – 1942. – 12 марта. – С. 1.

Из книги Ортенберга «Год 1942» (М., 1988) известно, что с начальником штаба ВВС фронта генерал-майором Шкуриным по прямому проводу беседовал корреспондент «Красной звезды» С. Дангулов.

13 Дангулов С. На американских истребителях «Аэрокобра» // Красная звезда. – 1942. – 22 марта. – С. 2.

14 Микоян Анастас Иванович (1895–1978) – революционер, крупный государственный и партийный деятель СССР. В 1938–1949 годах – министр (нарком до 1946 г.) внешней торговли

15 Громов М., генерал-майор авиации, Герой Советского Союза. Массированный удар с воздуха : [тактика применения] / [лит. запись С. Дангулова] // Красная звезда. – 1942. – 30 июня. – С. 2.

16 Дангулов С. Вассальный сброд в воздухе : судьба «иностранного авиационного легиона»  в составе итальянских, испанских и хорватских летчиков на советско-германском фронте // Красная звезда. – 1942. – 30 июля. – С. 3.

17 Приказ Народного комиссара обороны СССР «О мерах по укреплению дисциплины и порядка в Красной Армии и запрещении самовольного отхода с боевых позиций» № 227 от 28 июля 1942 года.

18 Ворошилов Климент Ефремович (18811969) — российский революционер, советский военный, государственный и партийный деятель, один из первых Маршалов Советского Союза (1935). С 1925 года нарком по военным и морским делам, в 1934–1940 гг. – нарком обороны СССР. В описываемое Ортенбергом время Ворошилов являлся членом Государственного комитета обороны, созданного во время войны чрезвычайного органа управления, обладавшего всей полнотой военной, политической и хозяйственной власти в СССР; возглавлял ГКО И. В. Сталин.

19 Возможно, Ортенберг имел в виду очерк М. Зотова «Ночь на переднем крае» (Красная звезда. – 1942. – 27 нояб. – С. 3.)

20 Зотов М., Дангулов С. Борьбы за железную дорогу Ржев-Вязьма // Красная звезда. – 1942. – 1 дек. – С. 2.

21 Симонов К. Мост под водой // Красная звезда. – 1942. – 3 дек. – С. 3.

22 Во второй половине января 1943 г. Дангулов был на Воронежском фронте. В «Красной звезде» опубликованы его корреспонденции:

Дангулов С. Как были взяты Россошь и Ольховатка : краткое описание операции наших войск // Красная звезда. – 1943. – 19 янв. – С. 4. – Автор: капитан С. Дангулов.

Дангулов С. В освобожденном Воронеже : от специального корреспондента «Красной звезды» // Красная звезда. – 1943. – 29 янв. – С. 4.

Это была последняя поездка Дангулова на фронт в качестве корреспондента «Красной звезды». Впоследствии, работая в Наркоминделе, он неоднократно выезжал на разные фронты, сопровождая иностранных журналистов, аккредитованных в Советском Союзе, но сам уже не писал корреспонденций для армейской газеты.