Рид, Джон (полное имя – Джон Сайлас Рид, англ. John Silas Reed);

22 октября 1887, Портленд, США — 17 октября 1920, Москва) – американский журналист и писатель.

 

Д. Рид родился в семье, принадлежащей к привилегированному классу: мать была дочерью богатого предпринимателя, отец – торговым представителем крупной компании по производству сельскохозяйственной техники. Джон получил хорошее образование: учился в частной, а затем в колледж-подготовительной школе; в 1906 г. поступил в Гарвард. В университете, помимо учебы, принимал участие во многих мероприятиях: был членом редколлегии студенческого журнала, членом команды пловцов и команды чирлидеров, участвовал в заседаниях Драматического клуба, был президентом студенческого хора Гарварда. Рид также посещал собрания Клуба социалистов, хотя и не был его членом. Клуб критиковал руководство университета за то, что оно не платило всем сотрудникам прожиточ-ный минимум и ходатайствовал о введении учебного курса о социализме.

В 1910 г. Рид окончил Гарвард и несколько месяцев путешествовал по Европе, посетив Англию, Францию и Испанию.

Джон Рид хотел стать журналистом и поселился в Нью-Йорке, где находились все важнейшие издания того времени. Благодаря университетскому знакомству с известным журналистом Линкольном Стеффенсом (1866–1936), который высоко ценил Джона за его ум и талант, сделать первый шаг было проще. Рид занял невысокий пост в основанном Стеффенсом радикальном журнале “American Magazine” («Американский журнал»). В обязанности Джона входили чтение рукописей, корректура и редакторская работа. Но Рид хотел публиковать свои произведения, и вскоре в различных журналах стали появляться его стихи, рассказы и эссе.

Интерес Джона Рида к социальным проблемам и теме революции привел к тому, что в 1913 г. он стал сотрудником журнала “The Masses” («Массы»), признанной политической и культурной трибуны левых сил. В этом издании Рид опубликовал более 50 статей и обзоров. В 1913 г. он принял участие в рабочей забастовке в Паттерсоне. Подавление выступления рабочих и последовавший за этим арест Рида сделали его взгляды еще более радикальными (свою позицию он выразил в статье «Война в Паттерсоне»). В следующем году он провел несколько дней в штате Колорадо и, на месте изучив произошедшее, написал статью о жестокой расправе властей над бастующими шахтерами (статья «Колорадская война»).

Журналист не замыкался на внутренних проблемах США. Осенью 1913 г. он был направлен журналом “Metropolitan Magazine” в Мексику, чтобы подготовить репортаж о Мексиканской революции. В течение четырех месяцев находился в лагере Панчо Вильи и опубликовал серию репортажей, которые создали ему репутацию военного журналиста. Рид сочувствовал повстанцам и был против американской интервенции. В 1914 г. эти репортажи были переизданы в книге под названием «Восставшая Мексика». Вместе с Мэйбл Додж провел интервью с президентом США Томасом Вудро Вильсоном на тему Мексиканской революции.

После начала Первой мировой войны Рид в качестве репортера отправился в Италию, а позже – в Париж. Он полагал, что война – это лишь новый виток торговой борьбы между империалистами (об этом он писал в статье «Война торговцев»). Утверждая, что «это не наша война», Рид в то же время верил, что из-за принесенных войной бедствий и вызванных ими социальных конфликтов произойдут изменения в пользу людей труда. На фронт в качестве журналиста Джон попасть не смог и вскоре вернулся в США.

В 1915 г. Д. Рид и художник Б. Робинсон, который в качестве иллюстратора и карикатуриста сотрудничал с различными популярными изданиями, отправились в Европу и воочию наблюдали последствия войны в Греции, Сербии, Македонии, Румынии. В Бессарабии проехали через границу на территорию Российской империи, но в Хелме были арестованы и провели несколько недель в заключении по подозрению в шпионаже. От вероятного расстрела спасло вмешательство американского посла в Петрограде. Вернувшись в Америку, свои впечатления о поездке Рид описал в книге «Война в Восточной Европе», которую проиллюстрировал Робинсон.

В 1916 году Джон Рид женился на Луизе Брайант (1885–1936).

2 апреля 1917 г. президент Вудро Вильсон объявил о вступлении США в войну. Рид выступал против, но его резкие статьи не находили поддержки властей и общества, а некоторые СМИ отказывались их печатать. Журналистская карьера рушилась.

17 августа 1917 г. Джон Рид и Луиза Брайант отплыли из Нью-Йорка в Европу. В качестве журналистов они хотели посетить Россию и собрать материал для репортажа о происходящих там после свержения самодержавия событиях. Джон и Луиза прибыли в Петроград в сентябре и оказались свидетелями Октябрьской революции.

Большевики боролись за создание правительства, полностью состоящего из социалистов, а также за выход России из войны. Они стремились к тому, чтобы председатель Временного правительства А. Ф. Керенский передал власть съезду Советов, который должен был состояться в октябре 1917 года. В ответ Керенский принял решение закрыть газеты большевиков и приказал арестовать большевистских лидеров. Военно-революционный комитет Советов, в котором большинство составляли большевики, готовился к захвату власти от имени будущего съезда. Вечером 7 ноября (25 октября по старому стилю) 1917 г. Зимний дворец, резиденция Временного правительства, был захвачен. Рид и Брайант присутствовали во время захвата Зимнего дворца («Увлеченные бурной человеческой волной, мы вбежали во дворец…»).1

Джон Рид был активным сторонником нового социалистического прави-тельства; участвовал в работе Наркомата иностранных дел, переводя указы и новости о действиях Совета народных комиссаров на английский язык; был знаком со многими членами нового правительства, в том числе с Лениным и Троцким.

Позднее он написал об этих событиях в России книгу «Десять дней, которые потрясли мир» (вышла в свет в марте 1919). В. И. Ленин о книге писал:

«Прочитав с громаднейшим интересом и неослабевающим вниманием книгу Джона Рида […], я от всей души рекомендую это сочинение рабочим всех стран. Эту книгу я желал бы видеть распространенной в миллионах экземпляров и переведенной на все языки, так как она дает правдивое и необыкновенно живо написанное изложение событий, столь важных для понимания того, что такое пролетарская революция, что такое диктатура пролетариата».2

Вернувшись в конце апреля 1918 года в Нью-Йорк, Рид совершил около 20 агитационных поездок по США, выступая в защиту Октябрьской революции и против американской интервенции в Советской России, в связи с чем 5 раз привлекался к судебной ответственности по обвинению в «антиамериканской деятельности». В феврале 1919 г. вместе с другими американскими журналистами, бывавшими в Советской России и сочувственно писавшими об Октябрьской революции, был допрошен комитетом Сената США.

Д. Рид является одним из основателей Коммунистической рабочей партии США, созданной в августе-сентябре 1919 г.

С октября 1919 года Рид снова в России: работал в Коминтерне, ездил по стране. В марте 1920, в условиях иностранной интервенции, попытался выехать в США через балтийские страны, но в Финляндии был арестован и несколько месяцев провел в тюрьме. В результате действий общественности и Советского правительства был освобожден и вернулся в Россию.

В июне-сентябре 1920 г. Рид участвовал в работе II конгресса Коминтерна, был на съезде народов Востока в Баку. Много ездил по Советской России, собирал материал для новой книги.

19 октября 1920 года, не дожив несколько дней до своего 33-летия, умер в Москве от сыпного тифа. Похоронен на Красной площади у Кремлевской стены.3

На протяжении своей недолгой (всего 10 лет) писательской карьеры Джон Рид напечатал 10 книг, 3 пьесы, 59 стихотворений, 41 рассказ, 192 очерка и корреспонденции.4

 

Джон Рид на Кубани и в Армавире

С 1 по 8 сентября 1920 года в Баку проходил Первый съезд народов Востока, организованный большевиками и Коминтерном. В нем приняли участие около 2 тысяч делегатов из 30 стран Востока, присутствовали представители из Англии, Франции, Австрии, Японии, США и других стран. Одним из почетных гостей съезда был Джон Рид. После окончания форума делегаты (в том числе Рид), возвращаясь на поезде в Москву, проезжали через Армавир. Сам по себе этот факт вряд ли является основанием для включения Джона Рида в настоящее издание.

В то же время, писатель Иван Спиридонович Рахилло (1904-1979) в автобио-графической повести «Мечтатели» и новелле «Незабываемый двадцатый…»5 рассказывает следующее.

Когда стало известно, что на подходе к Армавиру на поезд с делегатами Коминтерна напала белоказачья банда, в сторону станицы Невинномысской для помощи в отражении нападения были посланы бойцы армавирского отряда ЧОН. Герой повести, от имени которого ведется повествование, комсомолец Константин Снегирев, с несколькими чоновцами (командиром отряда Павлом Малаховым, Жорой Шестибратовым и девушкой Любашей) ехал в тачанке. Однако в бой вступить не пришлось, т. к. вскоре поступило сообщение, что армейский полк отогнал банду и рассеял ее по степи. Отряд вернулся в Армавир. Далее Рахилло пишет:

«В городе уже знают о прибытии поезда с делегатами Коминтерна. К вокзалу со всех сторон шествуют толпы с флагами и плакатами. На вокзальной площади шумное многолюдье. Шестибратов останавливает взмыленных коней у пыльного палисадника.

Здание вокзала оцеплено железнодорожной милицией. На перрон пропускают только знаменосцев и представителей делегаций. Нам с тачанки видно, как из вагона кто-то выходит и прямо со ступенек приветствует собравшихся горожан. Ему отвечают криками «ура».

Потом на перрон спрыгивает высокий, широкоплечий человек в клетчатой рубашке и безрукавке. Он пробирается сквозь толпу и направляется прямо к нам. У незнакомца открытый, высокий лоб и темные курчавые волосы. Нос мальчишески короток и задорен. Он с невыразимым упоением разглядывает Любашу, потом меня и Шестибратова.

– О! – восхищенно восклицает незнакомец. – Таучанка!

– Тачанка, – поправляет Любаша.

– Тачанка! Буденный! – он поглаживает ладонью черную шерсть бурки. – Кавказ?

– Кавказская бурка, – по слогам объясняет Жора.

– Бурка. Таучанка…

Незнакомец, хотя и говорил с явным иностранным акцентом, по-русски понимал многое. То и дело он улыбался, показывая свои удивительно белые, ровные зубы. Он расспрашивал о городе, о том, как происходила у нас революция, как были разбиты белые. Его интересовало все – и музыкальные занятия Любаши, и мой красноармейский шлем, и профессия Шестибратова и почему наши кони в мыле. […]

Митинг на станции закончился, музыканты уже исполняли «Интернационал», и наш новый знакомый от души пожимал нам руки. На прощанье он сказал, что представляет в Коминтерне американских рабочих, по профессии журналист и зовут его Джон Рид.

Как мы узнали позже, Джон Рид, вырвавшись из финской тюрьмы, уже с подорванным здоровьем, отправился прямо на съезд народов Востока. […] На обратном пути в Москву бронепоезд с делегатами несколько раз подвергался нападению белых банд. Вооруженный, как и все пассажиры, винтовкой, Рид долго упрашивал коменданта разрешить ему промчаться на тачанке в погоню за отступившей в горы казачьей бандой…»6

Процитированный текст – не документ, а фрагмент художественного произведения. О том, что этот эпизод писатель мог придумать, косвенно свидетельствуют воспоминания о Джоне Риде Елизаветы Драбкиной (1901–1974). Она знала Рида с 1917 года, как и он, участвовала в работе съезда народов Востока и на одном с ним поезде ехала из Баку. Об этой поездке мемуаристка пишет:

Поезд шел неровно: то припускал ходу, то подолгу стоял на станциях. Тогда мы выходили, покупали с рук нехитрую снедь: кукурузные початки, вареные яйца, арбузы, помидоры. […] В Таганроге поезд долго стоял. Мы пошли в город […]

В Славянске мы услышали, что впереди на дороге «пошаливают». Толком, правда, никто ничего не знал; все говорили, что таскаются, мол, шайки, как голодные волки, а что там у них делается – не поймешь.

Всем не терпелось скорей попасть в Москву, поэтому решили ехать. Держа между колен заряженную винтовку, я всматривалась в степь, уже подернутую красками осени. […] К вечеру мы благополучно миновали участок, на котором согласно молве особенно «пошаливали». Комендант поезда, назначив дежурных, приказал остальным не зажигать огня и ложиться спать.

Меня разбудила пулеметная очередь. Схватив винтовку, я заняла заранее указанное мне место у окна. Уже светало, на востоке алела полоска зари. Поезд наш стоял в открытом поле, нападающие вели по нему пулемет-ный огонь из длинного окопа, отрытого параллельно железнодорожному полотну, пули щелкали по крыше и стенкам вагона. Несколько мгновений спустя заработали наши пулеметы, потом наши мужчины, таща за собой два «максима», спрыгнули на насыпь и, перейдя в контратаку, стали гнать нападающих. Стрельба уходила все дальше и наконец замерла. А часа через полтора наши вернулись, сообщив, что противник разбит наголову и путь впереди свободен.

К этому времени совсем рассвело. Кто-то предложил, пока паровоз будет разводить пары, сфотографироваться. Гордые победители разместились на насыпи и на подножках двух смежных вагонов – посредине сияющий Бела Кун, рядом с ним Рид…»7

Описывая возвращение из Баку, Драбкина не упоминает никаких митингов по ходу поезда. На остановках покупали продукты, выходили в город… Нападение шайки отбили своими силами… С другой стороны, книга Е. Драбкиной – не ежедневные записи по горячим следам, а воспоминания, написанные через 40 лет после произошедших событий.

Итак, достоверно известно, что Рид был проездом на Кубани и в Армавире. Скорее всего, вместе с охраной поезда и другими делегатами съезда народов Востока участвовал в отражении нападения банды. Возможно, это произошло не в окрестностях Армавира, а на Украине, недалеко от Славянска. В целом эпизод на армавирском вокзале, если и придуман Рахилло, в художественном плане точно отражает обстановку осени 1920 года и характер Джона Рида.

 

Примечания