Немченко Гарий Леонтьевич

Родился 17 июля 1936 года

Русский писатель, прозаик

Родился в станице Отрадной Северо-Кавказского (ныне Краснодарского) края. С золотой медалью окончил школу. После окончания факультета журналистики МГУ в 1959 г. приехал в Сибирь, на комсомольскую стройку Западно-Сибирского металлургического комбината под Новокузнецком, где прожил более десяти лет. Работал сотрудником газеты «Металлургстрой». В 1964 г. вступил в Союз писателей.

В 1971 г. переехал в Москву. Около семи лет работал в издательстве «Советский писатель», заведовал редакцией русской советской прозы. Но чаще всего был на «вольных хлебах», т. е. занимался литературным творчеством. В 1990-е годы много сил отдал работе по возрождению казачества.

Автор романов «Здравствуй, Галочкин», «Пашка, моя милиция…», «Считанные дни», «Проникающее ранение», «Долгая осень», «Тихая музыка победы», «До…», «Вороной с походным вьюком», повестей «Под вечными звездами», «Брат, найди брата!..», «Зимние вечера такие долгие…», «Заступница», «Скрытая работа» и др., нескольких десятков рассказов, книг очерков «Старая гвардия» (о ветеранах труда), «Человек-корень», «записок похожего» «Я – не Гавриил Попов», документального романа «Бригадир».

Является литературным записчиком мемуаров выдающегося оружейного конструктора Михаила Калашникова «От чужого порога до Спасских ворот».

Гарий Немченко перевел на русский язык романы народного писателя Адыгеи Юнуса Чуяко «Сказание о Железном Волке» и «Милосердие Черных гор, или Смерть за Черной речкой». Составитель сборников рассказов и повестей северокавказских писателей «Война длиною в жизнь» (на Национальном конкурсе 2008 года эта книга вошла в десятку лучших в России), «Цепи снеговых гор», «Лес одиночества», «Дорога домой».

При всей широте творческих интересов писателя и большом разнообразии проблем, о которых он пишет, особо следует отметить «детскую» тему – рассказы о детях и для детей.

По произведениям Г. Немченко сняты фильмы «Быть человеком» (1973), «Красный петух плимутрок» (1975; первое место по числу показов на телевидении с 1975 по 1991 годы), «Скрытая работа» (1980), Брат, найди брата» (1988). Он также является автором сценариев нескольких документальных фильмов.

Писатель награжден орденом «Знак Почета», а его произведения отмечены многими литературными премиями.

Гарий Немченко и Армавир

Писатель неоднократно бывал в нашем городе, но, чаще всего, по житейской надобности – с армавирского железнодорожного вокзала он уезжал в Москву на учебу в университет, сюда приезжал потом из Сибири. И на вопрос местного журналиста «Что значит для Вас Армавир» Гарий Леонтьевич ответил так: «Это пристань, от которой я отплывал в дальние края, моя стартовая площадка».

Но дважды он приезжал в город, чтобы встретиться с читателями.

В ноябре 1994 г. состоялась его встреча со студентами и преподавателями Кубанского православного университета (ректор университета протоиерей Сергий Токарь ранее служил в Отрадной; писатель знаком с ним давно, писал о священнике в повести «Заступница»). Он также побывал в Армавирском госпединституте, где его с теплотой и радушием встретили студенты и преподаватели филологического факультета.

В марте 2000 г. писатель провел творческую встречу в читальном зале Центральной городской библиотеки им. Н. К. Крупской. Он рассказывал о своих книгах, говорил о традициях и культуре казачества, отвечал на вопросы читателей. Воспоминаниями об отрадненских встречах с Гарием Леонтьевичем поделился настоятель Свято-Троицкого храма о. Сергий (при финансовой поддержке священника все городские библиотеки получили первые три тома пятитомного собрания сочинений Немченко). Ректор пединститута В. Т. Сосновский отметил верность писателя кубанской земле и пригласил его на встречу со студентами вуза. Яркой демонстрацией мастерства Гария Немченко стало выступление артиста Армавирского театра драмы и комедии Леонида Малевича, который прочел отрывки из романов и повестей прозаика-земляка. Библиотекари подготовили обширную книжную выставку, названием которой стало высказывание самого Гария Немченко: «Пишу, как живу и живу, как пишу».¹

Встреча Г. Немченко с читателями

в Центральной городской библиотеке им. Н. К. Крупской, март 2000 г.

Упоминание Армавира (как географического объекта)

в произведениях Г. Немченко

«Чем описывать гору, на которой никогда не был, – лучше описать стул, на котором сидишь», – этот принцип известного российского прозаика Владимира Богомолова применим и к творчеству Гария Немченко, многие произведения которого основаны на личном опыте. Например, в романе «Проникающее ранение» рассказывается о строителях Западно-Сибирского металлургического комбината, в повестях «Зимние вечера такие долгие» и «Заступница» – о земляках из кубанской станицы Отрадной. Как с самыми близкими своими друзьями, писатель говорит с читателями о том, что его волнует, делится воспоминаниями о виденном и пережитом. Оттого в его книгах так много подробностей сибирского или кубанского быта, деталей личной биографии. И так часто упоминается Армавир.

Объяснение этому самое простое. Армавир – один из ближайших к Отрадной городов.

И потому в произведениях Немченко говорится о том, как отрадненцы едут в Армавир по различным бытовым нуждам: починить ножной протез (новелла «Никто не пришел с войны»²), купить экзотическую птицу (новелла «Попка-дурак»3, обе входят в повесть «Заступница») или просто «на два дня» (повесть «Брат, найди брата!»⁴). А то в станицу из Армавира на открытие храма целый хор прибывает (новелла «Красный батюшка» из повести «Заступница»⁵).

Иногда Армавир становится опасным, тут происходят страшные события, в результате которых в жизни героев наступают трагические перемены. Например, отсюда в годы Гражданской войны начинается долгий путь на чужбину парнишки из новеллы «Фаэтон», именно здесь во время Великой Отечественной попадает под бомбежку женщина с трехлетним мальчиком и в результате теряет сына (новелла «Ни конца и ни края», обе из повести «Зимние вечера такие долгие»⁶).

«Одна женщина […] потеряла сына во время войны, три годика было мальчику. В Армавире под бомбежку попали, ее ранило, а когда очнулась, нету его, и все. Куда делся? Ни врачи не знают, никто.

…А недавно […] поехала в Ростов, идет по улице, вдруг видит: мальчик в колясочке, ну копия – ее сын. Как две капли. С ней тут что-то случилось, бросилась, на колени упала: Павлик, кричит! А старушка, что его везла, говорит: какой же он Павлик? Это Боренька. А она плачет навзрыд, свое доказывает: нет, это Павлик, он у меня в Армавире пропал, под бомбежкой. Тут люди собрались, успокаивают, да что вы, говорят, гражданочка, вашему-то теперь, должно, за тридцать, а этот вон совсем кроха. А до нее ничего не доходит, бьется, люди около коляски ее держат, а эта старушка, что маленького везла, говорит: а может, это отец мальчишонки – ваш сын? Его и правда Павлик, и он детдомовский да безродный, а Боренька на него – как две капли. Пойдемте к нам, мы тут рядом…

Пришли, она альбом с карточками достает да этой женщине показывает, та как глянула – ну конечно, он, а то кто! Да плачет!.. А эта, теща, себе: да был бы, говорит, наш Павлик живой, от бы радовался, что мамочка его нашлась…

Эта говорит: как? А разве его нету?

А старушка еще громче: нету, говорит, полтора месяца, как схоронили, у него, говорит, еще с войны в голове осколок, и сначала ничего, здоровый, и выпьет, говорит, иногда, и курил, а потом пошел и пошел беспокоить, из одной больницы в другую, и вот схоронили недавно, только что сороковой день отметили, еще и посуду соседям не отнесли…»

Отрадная расположена в стороне от железных дорог, и потому все дальние поездки станичников начинаются на армавирском вокзале. Скажем, пожилому колхознику дали путевку на курорт:

«Ну, куму хоть и приятно такое вниманье, кому оно, скажи, неприятно, если и правда заслужил, а токо стал упираться: чего, мол, я на этом на вашем курорте потерял, чтобы теперича искать? Чего там забыл?.. Да токо председатель энтот молодой ну такой жишь заботливый – и машину до Армавира пригнал под двор. Чуть не в шею, а кума все же на курорт вытолкал».⁷

А вот уезжают в Эстонию жители разоренного «неперспективного» хутора:

«Сперва на машины все до последнего котеночка тут погрузили, потом в Армавире – по вагонам. Сами в пассажирских, а скотину по товарнякам и – ту-ту!.. Прощай, Кубань. Прощай, родина!»⁸

С армавирского перрона отправлялся в дальние края и сам Гарий Леонтьевич. Об этом есть упоминания в романе «Вороной с походным вьюком»⁹, в повести «Голубиная связь».¹⁰ Но, пожалуй, самыми памятными для него стали ежегодные поездки в Сибирь, когда Немченко с семьей жил там.

Вот начало его рассказа «Мамины передачи»:

«Это единственный поезд, в котором с Кубани до Новокузнецка можно доехать без пересадки, и за те семь или восемь лет, что мы прожили в Сибири, он стал своим не только для нас с женой, но и для всех наших родственников на юге.

Каждый год ранней весною забрать маленького отправлялась этим поездом теща. Мама моя, у которой со здоровьем было похуже, сперва добиралась до Армавира проводить ее да что-либо передать, а потом приезжала из станицы еще раз – поглядеть на внука, расспросить, как мы там, да увезти порожние банки из-под варенья. Возвращать эти банки мы должны были непременно, и всякий раз не знали, чем бы таким их наполнить. Кедровые орехи грызть некому, сахар везти очень тяжело, и обратно они так и путешествовали пустыми.

Когда наступал отпуск, домой мы летели самолетом, а на обратном пути садились в этот поезд, и каждые наши проводы в Армавире были похожи на эпизод из переселения народов. Пока обе матери давали последние наставления да потихонечку плакали, пока мы их, как могли, утешали, мужская половина родни – отцы с дядьями – затаскивала в вагон наши вещи, и их всегда было столько, что успокоить проводницу долго не могли ни многоголосые просьбы, ни подаренный арбуз, громадный и полосатый… Я потом полдороги рассовывал по углам картонные ящики да корзинки и очень удивлялся, когда соседи принимались вдруг горячо доказывать, что мешок, о который все спотыкаются, тоже мой. Кроме запланированных яблок да винограда, кроме того самого варенья да сушеных фруктов, родня наша от собственных щедрот успевала прибавить или тугую вязанку луку, или небольшой и плоский бочонок вина, который поднаторевшие в этом деле дядья хитро маскировали под мирный груз, а в случае чего готовы были перед женщинами поклясться, что это всего лишь абрикосовый сок или свежее подсолнечное масло».¹¹

Об этом же, но более пронзительно – в повести «Под вечными звездами»:

«…мы с женой начинали на этой стройке в Сибири почти с палаток и, когда пошли ребятишки, хлебнули с ними достаточно. Досталось и обеим бабушкам, – им, может быть, даже больше, чем нам. То одна, то другая – у кого здоровье в ту пору было покрепче – ранним летом спешили в Сибирь за внуками, ахали тут и вздыхали, покупая на углу за двадцать копеек тощий пучок черемши, и плакали потихоньку, глядя на безвитаминную нашу жизнь в этом поселке, в котором снег был уже изжелта-серым от заводской копоти. Потом, провожая нас осенью с Кубани вместе с детьми, они съезжались в Армавире и рыдали тут в один голос, наперебой жаловались на плохое здоровье, и каждые такие проводы были похожи на прощанье».¹²

В романе «Проникающее ранение» писатель, вновь упоминая об этих проводах, говорит о подлинно трагическом – о неизбежном уходе близких людей и сиротстве остающихся:

«Нам ли, видевшим столько слез, пролитых лишь на одном вокзале, на армавирском, слышавшим столько жестоких упреков, что не похожи на остальных детей, которые сидят с родителями, нам ли не знать, что жить «кучечкой» – это мечта, которая не сбывается уже почти никогда… Разве можно жить вместе, рядышком, если не сбывается даже другое: чтобы все были живы как можно дольше. Еще хоть немножко. Еще хоть чуть».¹³

Г. Немченко практически не описывает Армавир. И только в новелле «Соки земли» из романа «Проникающее ранение» можно прочитать об уютных улицах «белого среди буйной зелени, среди ярких цветочных клумб городка» и о «старой междугородной станции, от которой пыльные, прокаленные степными ветрами автобусы тряслись […] до окрестных хуторов да станиц». В одном из эпизодов новеллы рассказывается о том, как на армавирском рынке лирический герой (сам автор?) купил яблоки у пожилой станичницы. Однако содержание новеллы гораздо шире «случая на базаре», а проблемы, поднятые писателем, – серьезнее и касаются каждого человека. Читать новеллу «Соки земли».

Образы армавирцев в произведениях Г. Немченко

Следует сказать, что отношение к армавирцам у писателя в общем негативное, точнее, к определенным чертам некоторых горожан. На страницах его книг встречаются такие выражения: «отпетое армавирское жулье», «продавцы на рынке туго сложенными газетками – дабы и капля не унесена была безвозмездно – отгоняли от фруктов пчел», «с дорогого и самодовольного армавирского базара» и др.

И даже откровенно фантастическое предположение о посетивших Кубань «иноприлетянах», оставивших здесь свои скафандры, не обходится без такой реалистической подробности: «Еще вот, морокую, что могло получиться: может, вскахандер этот в Невинку кто оттартал да соли на него выменял?.. Или в Армавир повез на толкушку, а там украли». И что любопытно, в Невинномысске обменная операция завершилась успешно, а в Армавире – нет; товар, предназначенный для продажи, просто украли!

О непривлекательных чертах армавирцев Немченко пишет в двух произведениях: романе «Проникающее ранение» (1982) и повести «Заступница» (1987-1988). Оба произведения состоят из отдельных новелл (рассказов).

Главная героиня повести «Заступница» – пожилая жительница кубанской станицы Анна Панкратьевна. Это собирательный образ, художественное воплощение представлений автора о народном характере. Впервые данный персонаж появился в повести «Зимние вечера такие долгие» (1973-1974). Читателям понравились рассказы Анны Панкратьевны. И спустя полтора десятка лет, уже в другие времена, более откровенные и жесткие, писатель вновь вернулся к колоритному образу. В четырех из двадцати двух новелл, входящих в повесть «Заступница», говорится об армавирцах.

В новелле «Два эстонца» рассказывается о том, как был уничтожен богатый хутор Эстоновка, в котором работящие люди жили «и в достатке, и вообще хорошочко – ладом, да по-людски». Как и многие небольшие села по всей стране, объявили власти Эстоновку «неперспективной», закрыли там почту, магазин, школу-семилетку, клуб, фельдшерский пункт. Часть жителей уехала на Ставропольщину, дома опустели.

«А тут – поналетели!

Вроде уже пенсионеры, а ряшка у каждого – как не лопнеть и красная – хуть цигарку прикуривай! За работу он вроде еще и не брался , а токо собирается, всю жизнь силы копить… Из Армавира в основном. Блатяги эти, что там тесно, дак они уже и сюда.

Беру под дачу!..

Ну, бери.

Заплотит сто рублей – приезжает на усе лето с детьми да внуками. И огород посадит – картошку потом не токо себе, но еще и на продажу скоко останется. И садом попользуются: и понасушат, и в банки позакручивают… да что ты! Токо за одно лето такое там хозяйство поразведут, что без собаки никак – дак и собаку бродячую приманут да посодют на цепь: смотри в оба, Шарык!

Ну а когда время подошло в октябре, то Шарыка со двора – первого, иди куда хочешь, Шарык, а потом приходит машина, чтоб все забрать, – тут они и двери и окна повыламуют прям с коробками, и жесть, если жесть на крыше, посдирают, или черепицу поснимают, или шифер. Любую досточку и ту заберут.

В свой Армавир – па-аехал!..

Перезимует, а весной опять: является!

«Да дажно я прошиб, что уехал отсюдова – лучшей дачи, чем тут, мне не найтить!»

Разоренная хата стоит сиротой, а он рядом покупает, снова – за сто рублей, а то и за пятьдесят.

И – на колу мочало!.. Опять осенью все начисто разоряет – и так и год, и два, и четыре, и пять лет…»¹⁴

А потом из полуразоренного селения уехали на историческую родину, в Эстонию, остальные жители. Так и не стало богатого кубанского хутора…

Новелла «При белом свете» посвящена важной проблеме: что такое прогресс и нужен ли он, если «в кошельке – густо, а сердца нема». Ради материальной выгоды люди перестают жалеть живое, а в конечном итоге калечат свои души. В новелле две истории – о ростовчанине, который каждую весну у сельского пасечника скупал пчел, а осенью выкачивал весь мед до капли (пчелы дохнут, но «хлопот меньше, и мед, выходит, дешевше») и о торговце помидорами из Армавира.

«Идет к столу, где суд сидит, Юля Филипповна, что по литературе раньше учила…

[…] От выходит она, и в каждой руке у ее по три помидорки небольших, а вид такой виноватый, как будто она без спросу их где взяла и хочет теперь признаться…

Мне, говорит, в больницу надо было пойтить, бывшая ученица тяжело заболела – уже не молоденькая… Ну а чем порадовать? Смотрю, говорит, а в центре, там, где наши бабушки всегда укроп да петрушку, весы стоят и по бокам горки помидоров, за ними человек у хорошей шапке, а чуть дальше – и грязная машина, хоть легковая: видать, из Армавира чи из Черкесска – в последнее время и там дюжить поумнели – у-у-у, что ты!..

От она и говорит: куплю, думаю. Ну, чем еще в такую пору больную можно порадовать?

За полкило пять рублей отдала, дома помидорки помыла и – в больницу.

Отдала, говорит, на тумбочке, значит, разложила, чтоб ученица на них сперва хуть полюбовалася, а одна девочка, в этой жишь палате лежала, подходит и просит: а можно я на их посмотрю?

Больная эта: а чего на их смотреть?.. Бери, детка, да ешь – мне не хочется.

А девочка тогда и говорит: да в том и дело, что их не надо исть, их лучше выбросить!

Да почему это, когда – пять рублей?!

А эта девочка берет помидор, перворачивает, и рядом с ножкой на каждом малюсенькие такие дырочки – как будто комарик прокусил… Видитя, говорит, тетя?

[…] Ну, надела Юля Филипповна очки, увидала эти дырочки: а что ж это?

Девочка ей и говорит: да это теперь люди приспособилися в зеленые помидоры уколы делать, чтоб они поскорей спели.

А с каким жишь лекарством?

А девочка: да кабы ж!.. А то не лекарство, а навоз – с-под коровы водой разбавляют, коровяк этот, и помидор от его сразу буреет и даже начинает краснеть, кабутто и в самом деле поспел, а откусишь – как бубен, и аж звенит.

Я, говорит, на кровать так и села, Юля Филипповна.

Откуда ты, детка, взяла? Да рази такое можно? Чи не грех?

А девочка заплакала и говорит: вот и бабушка моя, покойница, всегда. Что хочешь, говорит, детка, тока не это: за это Господь так накажет, что страшно. Они, говорит, с папкой за такие помидоры ругались, а потом она так сказала и померла, дак теперь я папке говорить это стала. Как приедет из Армавира наш дядя, что научил, а теперь тут помидоры продает, а от нас коровяк туда и другим возит, я й начинаю… От они прошлый раз не выдержали, а были выпивши, дак отец меня как ударит! Я, говорит, потому тут с ребром сейчас и лежу. А дядя так и стоит у центре эти помидоры с уколами продаеть: ну, точно, говорит, это они, а дядя в норковой шапке и в синей курточке, ну, так жишь?

От Юля Филипповна и говорит теперь: прошла мимо его – ноги подгинаются. Все правильно: он. И красивая шапка на нем меховая, из норки ж из этой, и синяя куртка…

Дак как жишь, говорит, так?

Я своим ученикам говорила всю жизнь, детишечкам и постарше, что красивые люди и землю спасут, и все на земле, да токо где ж она, энта красота, и где теперь эти люди?

Для кого это он свои помидоры с коровьим навозом приготовил?.. Для нас с вами! Для братьев своих. Для сестер».¹⁵

Комментарии излишни.

В новелле «Новогодняя сказка»¹⁶ героиня, Анна Панкратьевна, пересказывая слухи о том, как армавирские тузы Новый год встречали, сомневается в правдивости этой истории: «да чи это правда, что так и было, чи кто так складно придумал?

Ну, даже если и прибавили, а то и совсем наплели, то все равно это неспроста…»

Рассказ из разряда анекдотов, выдумка, небывальщина, фантазия. Но как узнаваемы детали! Например:

«Один, значит, воротила, из энтих самых, какие что хотят, то и воротят, решил Новый год отметить, чтоб дружков его взяли завидки и они б на всю жизнь запомнили…»

«Тут двери […] расшагакуются, распахуются настежь, и один за одним входют негры в белых костюмах – у каждого на подносе то индюшка жареная!.. то гуска! а то целый жареный поросенок.

И чего смеяться, чего смеяться-то над старухой?

Негры откуда?

Ба-атюшки!

Да в Армавире и-их!..

Где ж им еще и учиться, как не на Кубани, где теплочко да хорошо, как в ихней Африке?»

«…сам видел, как на Кубани Новый год-то встречают: даже с балконов из ружей бьют да ракеты пускают. […] У кого другого салют – такого нема и на Красной площади!»

Литература

Немченко, Г. Л. Собрание сочинений в 5-ти томах. – М. 1997–2000.

Т. 1. Немченко, Гарий. Далекий путь к ближнему… : попытка автобиографии. Проникающее ранение : роман ; Вороной с походным вьюком : роман ; Под вечными звездами : повесть / Г. Немченко. – М. : Спас, 1997. – 462 с.

Т. 2. Немченко, Гарий. Скрытая работа : повесть ; Долгая осень : роман ; В торопливости жизни : повесть ; Брат, найди брата!.. : повесть ; Голубиная связь : повесть / Г. Немченко. – М. : Спас, 1999. – 432 с.

Т. 3. Немченко, Гарий. Зимние вечера такие долгие… : повесть; Заступница : повесть ; Я – не Гавриил Попов : записки похожего / Г. Немченко. – М. : Современник, 1999. – 414 с.

Т. 4. Немченко, Гарий. Рассказы / Г. Немченко. – М. : Современник, 2000. – 512 с.

Т. 5. – отсутствует.

Примечания